Надо признаться, тогда, с чаем в стране нашей, была, мягко говоря, напряжёнка. Продукт дефицитный, редкостный, а потому приглашение к чаю, я воспринял как нечто особенное, приятное что ли, хлебосольное даже.
- Ну, так что, что там про усталость эту вашу самую? – слегка приободрившись, всё же интересовался я.
А чайник закипел довольно быстро и через мгновение мы уже сидели, распивали душистый, забористый, особой заварки чаёк.
Понятное дело в армии нас кормили хорошо, но, чай вот, выдавали, я извиняюсь, ополоски ополосками. А этот, хозяйский чаёк, был произведением, прямо таки искусства, не меньше. Я знаю, многие русские любят «пошвыркать» этот благороднейший напиток, посидеть, поболякать, то, сё… А то всё говорят, алкаши да алкаши. Увольте, господа хорошие!..
- Понимаешь, парень, все люди имеют душу. Про иных, правда, говорят, мол бездушный человек, то, сё… - прихлёбывая чаёк, продолжил неожиданно прерванный наш разговор, Михалыч. – А инструменты они ж творение рук человеческих. Творение, именно – творение! Так вот, обладатели этих чудо рук, люди явно душевные, благородные, потому как чувствительные они, творцы – то эти самые. То есть выходит душевные, значит, чувствительные. – разомлев, философствовал наш бывалый музыкант.
Пока я размышлял над сказанным, Михалыч между делом, достал какой – то ящичек, и стал извлекать из него необходимый инструментарий.
Еле сдерживаясь от распирающего меня смеха. Ага, подумал я, вот тебе и душа, внутренне похохатывал я. Ну - ну, поглядим – увидим о чём дальше – то польётся слово философское!? Скептически так, внутренне, ликовал я.
А Михалыч, как ни в чём не бывало, будто и не замечая моего сарказма, продолжал, копаясь в таинственном своём сундучке.
Сидишь, бывало вот так вот, один на один с имя, - обвёл он взглядом инструменты свои, - и слушаешь, понимаешь, слушаешь, о чём они говорят, вздыхают, шепчутся…
У меня, знаете ли, морозец пробежал по коже!..
- Кто, говорю, шепчется? – прошипел я вопросительно, точно гусь.
- Как кто? – театрально – патетически воскликнул мастер, - инструменты!
Вот, слышишь, весят, лежат…и вздыхают, вздыхают… - поглаживая мою трубу, мистически вскинул он свои бровки – домики.
**********************
Окончание следует.