Фотография

На этом снимке – мои дедушка и бабушка, Константин Никифорович и Татьяна Афанасьевна Пехотины. Фотография сделана в их собственном доме на Дальнем Востоке. Бабушка и дедушка приехали туда в 1937 году поднимать дальневосточную целину и отдали этому суровому и могучему краю почти полвека своей жизни. Они и встретились в поезде, который, как в известном фильме, «идёт на Дальний Восток», создали крепкую семью, вырастили трёх красавиц-дочерей.
Если посмотреть на этот снимок, ничего нет в нём особенного, обычное семейное фото, какое найдётся в каждой семье. Но всякий раз, присмотревшись повнимательнее, моя мама улыбается, и за ней улыбаюсь я. А виной всему этому веселью – дедушкина рубашка!..
Дедушка работал строителем, строил важные промышленные объекты – дальневосточные рыбозаводы Чильчиканский, Краснореченский, Толматский, Уракский... Его «рабочее место» - строительный участок – обычно находилось вдали от жилого посёлка, но он всё же каждый день выкраивал время в полдень заглянуть домой, пообедать и чуток вздремнуть. На сон, конечно, оставалось совсем немного времени, не более получаса, но для человека, работавшего на тяжёлой физической работе, нетрудно быстро заснуть – труднее быстро проснуться!
Старшие дочки в это время всегда были в школе, дома оставалась только младшая, дошкольница Надя (моя мама Надежда Константиновна Жогло). А у мамы (то есть, ещё не мамы, а дошкольницы) была тогда «одна, но пламенная страсть» - шитьё...

..Ведь бабушкина мама (моя прабабушка Анастасия Тимофеевна Лыгина) была превосходной портнихой-«белошвейкой» в родном Саратове, имела заказчиков богатых и важных, и всех девочек в семье, и бабушку, и маму рано начинали учить обращаться с иголкой и ниткой. Но мама была в этом смысле просто «вундеркинд» - к своим шести годам она конструировала, кроила и шила юбки, платьишки и штанишки не только куклам, но и соседской ребятне – малышам младше себя возрастом (и до того доусовершенствовалась, что уже к окончанию одиннадцатого класса получила специальность мастера мужской верхней одежды 1 разряда).
В прекрасном и полезном увлечении искусством кройки и шитья маму постоянно преследовали трудности. Постоянная «модель» была только одна – большая гуттаперчевая кукла, и с «материалами» тоже беда – лоскутков красивой и нарядной ткани в доме было мало.
Поэтому-то, когда у дедушки появилась шикарная новая рубашка (шёлковая! в полосочку!), мама сразу стала просить подарить ей эту роскошную вещь «кукле на сарафан». Дедушка сначала отмахивался, а потом сказал: «Вот погоди, как рубашка потреплется – считай, она твоя!» С тех пор мама каждый день спрашивала и проверяла: не сносилась ли рубашка?..

...И вот пришёл дедушка на обед, перекусил, разделся, прилёг отдохнуть. Мама видит: рубашка на стуле висит. Подошла, вывернула наизнанку... А с изнанки-то швы на воротничке немножечко от носки потрепались – вот оно, настало наше время!..
Дедушка проснулся – рубашки на стуле не было. Он по комнате пошарил – всё равно нет! Он бабушку на помощь позвал, стали они вдвоём искать. Мечутся по дому, чертыхаются, а в уголку сидит себе их чадушко, тихое, сосредоточенное. Подходит чадушко к бабушке и говорит: «Мам, глянь-ка, что я ещё сшила!» И таращится на изумлённых родителей гуттаперчевый пупс в новеньком, «с иголочки», одеянии – шёлковом, в полосочку...
Получаса, каких-нибудь получаса хватило шестилетней умнице-рукодельнице, чтобы рубашку распороть, выкройку сделать, изделие сметать, ручными швами сшить и свою «модель» нарядить в новый сарафан...
Бабушка и дедушка маму не очень ругали. В конце концов, может быть, иногда стоит и пожертвовать дорогим и модным «прикидом» ради того только, чтобы твой ребёнок, твоя кровиночка ненаглядная, считал, что ты для него отдашь и последнюю рубашку...
А поначалу-то дедушка, конечно, сильно осерчал:
- Скоро штаны дома снять нельзя будет!..
Вот почему всякий раз, когда мы с мамой смотрим на эту семейную фотографию, мы улыбаемся. И «датировать» её нам очень легко: раз дедушка здесь сидит в своей чудесной шёлковой рубашке, значит, дело происходило ещё до подвига «храброго портняжки». А было бы после – в дизайнерском сарафане «в полосочку» щеголяла бы мамина кукла...
Двадцать семь лет как нет в живых дедушки, ушла из жизни и бабушка, не сохранилась безмолвная свидетельница маминого детства - гуттаперчевая кукла, и давно истлела ткань – «виновница» происшествия, только фотография из семейного альбома останется и дальше хранить для нас живые осколки разбившегося прошлого...

Какая чудесная история, Ольга!